Старик Сантьяго,
Прочитала по Вашей рекоммендации "Зеленый шатер" - была в унынии несколько дней. Ощущение бессилия и грусти.
Я бы рекомендовала эту книгу всем идеалистам, желающим вернуться в СССР.
Восстанавливаюсь Веллером "Легенды Невского проспекта" - приятные и грустные истории-анекдоты о советском абсурде.
Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого.
Старик Сантьяго,
Прочитала по Вашей рекоммендации "Зеленый шатер" - была в унынии несколько дней. Ощущение бессилия и грусти.
Я бы рекомендовала эту книгу всем идеалистам, желающим вернуться в СССР.
Нормальные люди жили нормально. Бессилие и грусть были у маргиналов и тунеядцев, которые не хотели жить по-человечески. Здесь такие становятся джанками на задворках Оксфорд стрит.
Нормальные люди жили нормально. Бессилие и грусть были у маргиналов и тунеядцев, которые не хотели жить по-человечески. Здесь такие становятся джанками на задворках Оксфорд стрит.
В общем, на шестидесятнической волне начал "Таинственную страсть" Аксенова. Под конец он начал очень нелепые имена героям давать, что в "Редких землях", что здесь, из-за чего возникает ощущение будто читаешь черновик.
а вот все-таки хорош миллер. философия рядом с порнографией. портреты чудаков. трактат о любви. дружба, на которую не всякий способен.
хотя, как советуют, довольным жизнью благополучным людям лучше не читать.
а вот все-таки хорош миллер. философия рядом с порнографией. портреты чудаков. трактат о любви. дружба, на которую не всякий способен.
хотя, как советуют, довольным жизнью благополучным людям лучше не читать.
"Несвятые святые" Архимандрита Тихона. Отличная просто книга. Читается на одном дыхании...и вспклануть есть над чем от души посмеятся.
"...
Владыка встретил нас в своем кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к
нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю. Владыка слушал, но с места
не поднимался. Это нас сразу насторожило. Может, он хотел поподробнее выяснить все
обстоятельства нашего бедственного жития, а может, у него самого с деньгами сейчас было не
густо. Как бы то ни было, но мы заволновались. Отец Рафаил даже вытолкнул меня — как
самого маленького и худенького — вперед. Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем
выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же еще и заикался, но сейчас на
него — по-видимому, от голода — снизошло вдохновение:
— В-Владыко святый! — отчаянно начал он. — Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на
последних! Роги отваливаются! Денег — нет! Еды — нет! Зубы на полку ложим! П-покойников
— и тех нет!
Владыка так и обмяк в своих креслах.
А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения
несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о
покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за
отпевания. Но все вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.
— Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? — обратился ошеломленный Владыка к
отцу Никите.
Архиерей не слыхивал подобных выражений уже лет шестьдесят, с тех пор как отбывал
заключение в двадцатые годы.
Тут вперед вышел Старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.
— Владыко святый, это я, старый баклан, при нем языком мелю — никак не отвыкну. Вы
уж на Никиту не сердитесь. Я во всем виноват, — покаянно забасил он и даже ударил себя в
перси.
Но, видно, речь отца Никиты произвела на архиерея яркое впечатление. Он грузно поднялся
из своих кресел, подошел к столу, покряхтел немного и достал из ящика сто рублей. Нам такие
деньги и не снились!
Архиерей повертел купюры в руках, прикидывая, не многовато ли будет, но не стал
мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу как старшему.
Благословляя нас в дорогу, он все же сказал:
— Ты, Никитушка, уж лучше того… больше по-церковнославянски читай!
..."
"Несвятые святые" Архимандрита Тихона. Отличная просто книга. Читается на одном дыхании...и вспклануть есть над чем от души посмеятся.
"...
Владыка встретил нас в своем кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к
нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю. Владыка слушал, но с места
не поднимался. Это нас сразу насторожило. Может, он хотел поподробнее выяснить все
обстоятельства нашего бедственного жития, а может, у него самого с деньгами сейчас было не
густо. Как бы то ни было, но мы заволновались. Отец Рафаил даже вытолкнул меня — как
самого маленького и худенького — вперед. Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем
выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же еще и заикался, но сейчас на
него — по-видимому, от голода — снизошло вдохновение:
— В-Владыко святый! — отчаянно начал он. — Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на
последних! Роги отваливаются! Денег — нет! Еды — нет! Зубы на полку ложим! П-покойников
— и тех нет!
Владыка так и обмяк в своих креслах.
А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения
несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о
покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за
отпевания. Но все вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.
— Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? — обратился ошеломленный Владыка к
отцу Никите.
Архиерей не слыхивал подобных выражений уже лет шестьдесят, с тех пор как отбывал
заключение в двадцатые годы.
Тут вперед вышел Старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.
— Владыко святый, это я, старый баклан, при нем языком мелю — никак не отвыкну. Вы
уж на Никиту не сердитесь. Я во всем виноват, — покаянно забасил он и даже ударил себя в
перси.
Но, видно, речь отца Никиты произвела на архиерея яркое впечатление. Он грузно поднялся
из своих кресел, подошел к столу, покряхтел немного и достал из ящика сто рублей. Нам такие
деньги и не снились!
Архиерей повертел купюры в руках, прикидывая, не многовато ли будет, но не стал
мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу как старшему.
Благословляя нас в дорогу, он все же сказал:
— Ты, Никитушка, уж лучше того… больше по-церковнославянски читай!
..."
Да, я читал, что практически самая популярная книга в России сейчас. Спасибо, что напомнили, тоже начал.
"Несвятые святые" Архимандрита Тихона. Отличная просто книга. Читается на одном дыхании...и вспклануть есть над чем от души посмеятся.
"...
Владыка встретил нас в своем кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к
нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю. Владыка слушал, но с места
не поднимался. Это нас сразу насторожило. Может, он хотел поподробнее выяснить все
обстоятельства нашего бедственного жития, а может, у него самого с деньгами сейчас было не
густо. Как бы то ни было, но мы заволновались. Отец Рафаил даже вытолкнул меня — как
самого маленького и худенького — вперед. Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем
выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же еще и заикался, но сейчас на
него — по-видимому, от голода — снизошло вдохновение:
— В-Владыко святый! — отчаянно начал он. — Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на
последних! Роги отваливаются! Денег — нет! Еды — нет! Зубы на полку ложим! П-покойников
— и тех нет!
Владыка так и обмяк в своих креслах.
А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения
несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о
покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за
отпевания. Но все вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.
— Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? — обратился ошеломленный Владыка к
отцу Никите.
Архиерей не слыхивал подобных выражений уже лет шестьдесят, с тех пор как отбывал
заключение в двадцатые годы.
Тут вперед вышел Старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.
— Владыко святый, это я, старый баклан, при нем языком мелю — никак не отвыкну. Вы
уж на Никиту не сердитесь. Я во всем виноват, — покаянно забасил он и даже ударил себя в
перси.
Но, видно, речь отца Никиты произвела на архиерея яркое впечатление. Он грузно поднялся
из своих кресел, подошел к столу, покряхтел немного и достал из ящика сто рублей. Нам такие
деньги и не снились!
Архиерей повертел купюры в руках, прикидывая, не многовато ли будет, но не стал
мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу как старшему.
Благословляя нас в дорогу, он все же сказал:
— Ты, Никитушка, уж лучше того… больше по-церковнославянски читай!
..."
Дочитал почти. Правильная книга в том числе и с точки зрения того, что мирит монастырскую жизнь и мирскую, открывает границы.
Comment